Сейчас я вам расскажу небольшую историю с участием странного паренька, нефилософских размышлений, заглавных букв, неправильных вещей, авторских комментариев, отсылок к литературе и розовых очков, но перед этим хочу напомнить, что все совпадения с реальными людьми и событиями случайны. Слабонервным не рекомендуется.

«Обычный тихий уездный городок N такой же, как и все окружающие его соседние: с таким же серым утренним небом, расколотым асфальтом и аляповатыми людьми в ярких пуховиках», – так бы, возможно, сказал об этом месте творец высокого искусства, собиратель слов. Без имени (единственной черты, отличающей этот город от любого другого), – это не важно, просто буквы типографской краски на выцветших страницах. N – идеальная заглавная буква, лучшая из латинского алфавита для этого места: не обещает веселости рассказа, не вдохновляет людей искать что-то поэтическое во всем своем окружении.

«Пожалуйста, прекратите этот кошмар пустых аллегорий», – сказал бы об этом месте вон тот парень с лимонными волосами. Грязь под его ногами противно хлюпает, глаза уже не слипаются (спасибо, Nescafe), слиться со стеной картонной пятиэтажки ему не дает яркость стен, на которых тень кажется черным пятном. Солнце сквозь сонное утреннее небо не греет, и мартовский пронизывающий насквозь ветер делает свое дело: старшеклассник ёжится. Сейчас всего 6:07. Остановка пуста.

Он заходит в автобус и чувствует одну очень неправильную вещь: острую неприязнь к делам, особенно тем, присутствие на которых – чистая формальность. Так, галочка в пользу нормального человека. Точнее законопослушного гражданина, ни в коей мере не причастного к любой осуждаемой деятельности. Попробуй он не явись вчера на школьное мероприятие в областной Филармонии, и что бы не послужило причиной, в глазах большей половины знакомых он останется вечно виноватым во всем, козлом отпущения, имя которого будет упоминаться не в пример при каждом удобном (и неудобном) случае.

Протянутый жеванный (когда только успел?) билетик и немного мелочи на морщинистой руке женщины возвращает его в реальность, а плотно сжатые ее губы и глаза впалые и серые не делают эту реальность даже чуть более приятной. Размазанный номер 33 должен стать счастливым числом (но это, к сожалению, не точно).

Пробурчав: здравствуйтедоброеутроприветкакделауменятоже, всем встречным знакомцам сворачивает к раздевалке и как можно громче и четче: сто двадцать семь. Дальше чисто механически по центральной лестнице, второй этаж, третий кабинет направо, очередная скоро-пустоговорка, третий ряд, третья парта, окно с видом на задний двор. Идеально (ахапхахах, нет).

Краем уха он натыкается непроизвольно на чужие разговоры. Они, кто бы сомневался, о вчерашнем грандиозном вечере.

Подслушивать он не любил – знал чревато, но что поделать, если… ладно просто до звонка ещё слишком долго, а делать абсолютно нечего.

«Чтоб выступать на сцене они прошли естественный отбор, а я думал это они так от безысходности. Ходят сейчас – статус звёзд себе на лоб наклеили (простите, как наклейку с банана?)».

Если наш герой правильно помнит сначала что-то кто-то, с натяжкой можно сказать, что пел, потом и вовсе (порадуем прекрасную половину человечества) конкурс красоты только для мальчиков. Кто вчера в чем был, с кем разговаривал и как много новых фоток у них в Instagram'е – и больше ничего не надо.

«О боже мой (продолжает кощунственно богохульствовать), это фангерлящее дно поёт им дифирамбы и готово отдать душу дьяволу (ПО РОЗНИЧНОЙ ЦЕНЕ! ГОРЯЧЕЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ! СПЕШИТЕ!), лишь бы получить ещё больше несуразной информации. Надо спросить будет, где они такие очки хорошие купили: розовые, пуленепробиваемые. А ведь не дай нелегкая разобьются – придется смотреть на эту абсурдную и хаотичную реальность и видеть в ней (не поверите!) целостный мир. А так выходи на улицу, не выходи – знать, что действительно на белом свете делается всё равно не будешь».

«Настолько гениальные, умные и неподражаемые, первые красавцы, вторые певцы и третьи умники школы? Кто им характеристику придумывал? Наверняка, раз они настолько хороши, то делали это сами? Ааа, как это я не догадался… звёзды им сказали (только для вас по секрету: из них звездочеты, примерно такие же хорошие, как и синоптики на городском канале)».

«Чем это тут так воняет? Кажется, романтикой. Зай и Зая? Белые и пушистые – отличительная черта, а недостаток – очень уж няшные. Вы видите этот её наигранный взгляд с томной поволокой? Сейчас утону. Нет, не в глазах. В соплях и нюнях. Им пора не сменять очки розовые на темные, а снимать их, предварительно в топку бросив самокаты и пересев хотя бы на велосипед. Пожалуйста, поднимите руки, кто действительно считает, что пара школьников может быть настолько милой, что плюшевый заяц на их фоне выглядит чудовищем?». О, теперь старшеклассник, кажется, может понять учителей, когда они говорят небезызвестную фразу: «Лес рук!» Потому что видит тоже, что и они. «Лес рук», которого нет.

Вот несколько маленьких фактов о вчерашнем школьном мероприятии: во-первых, каждая седьмая шутка про «Перезагрузку», во-вторых каждая четвертая шутка про некую культовую личность на втором этаже первого корпуса школы, имеющую де-факто какие-то обязанности, на которую все молятся, а проходя мимо – крестятся, а голос её слышался из ниоткуда во время того самого вчерашнего вечера (Всевышний что ли?), в-третьих, каждая третья попытка юмора про креатив и его отсутствие (примечание: шутки про отсутствие креатива не креативные). Забавно, не так ли?

(Возможно у нашего героя недостаточно высокая квалификация для вынесения критики, но он наблюдает изменения тенденций происходящего действия, к чему способен, как показала практика, вовсе не каждый человеческий индивидуум).

«От шика до пшика одна буква, говорите? Оценив этапы большого развития молодого человека, у меня есть ещё более подходящая цитата: «Он хотя и шестнадцати лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и далее не пойдет“. Он же, к сожалению, не Российский Кинематограф, чтобы развиваться в обратном направлении».

Все ещё перемена (больше похожая почему-то на задник Апокалипсиса). Слова все быстрее заполняют кабинет, как и прибывающие люди. Из-за одних не слышно шагов, из-за других не видно светлой макушки (но не светлой головы), удаляющейся в коридор.

Ему пора бы уже устать каждый раз удивляться эпичной вакханалии вокруг, но на него вновь несется стадо пяти-шестиклассников (чудны дела твои Господи), а замечание в их сторону изыскано игнорируется (пингвинам даны крылья не для того чтобы летать, а просто так… у некоторых людей так с мозгом).

Где-то сбоку, из рекреации слышится великий и могучий и его почти неразлучная спутница – нецензурная лексика, которую все легко узнают на слух. Мат, как ласково окрестили ее в простонародье, вскоре повторяется ещё раз и стой же стороны выскакивает оранжевый мячик для настольного тенниса.

«А это твое Спасение школа – трепещите же, они явились, чтобы разнести эту халабуду, разжечь страсть и огонь в наших жизнях (звучит обнадеживающе), искусители Первой категории, настоящие адские детишки. Их планы настолько гениальны, что скорая уже в пути (например? сдать зачет по карте без подготовки или руку на алгебре поднять?). Пожар интриг осветит эту тьму глупости. Crazy boys – революционеры (кого же они мне напоминают?), и вскоре школа больше не станет прежней (ага, закажите себе футболки с такой надписью). И если ты возомнил себя крутым – они уже идут к тебе.
Всё в школе – отстой, застой, ни скандалов, ни интриг (расходимся, господа!), а в «Подслушке“ – тухляк, словно тут сборище каких-то ванильных первоклассников: сладеньких мальчиков и девочек!»

(Если автор вас напугал описанным выше, не переживайте, в конце концов всё закончится хорошо – придет психологиня и расколдует их).

«Скандал – такая (отвратительная) вещь, почти что зависимость; её приносит бывает с воздухом, и стоит только её попробовать, прочувствовать и всё: хочешь того или нет, тебе нужно будет больше и больше впутываться в клубок интриг, который изначально был паучьей сетью. Здравый ум и твердую память не сохранить, не пытайтесь».

(Кажется за рассказчиком уже выехали – много говорит о реальных проблемах).

Звонок.

«Это че муха на потолке? Ан-нет, трещинка, показалось…» и другие занимательные мысли посещали учеников. Курятник после пресловутого звонка резко переквалифицировался в аквариум: молчат, как рыбки, память, как у рыбок, плавают по предметам. Полный комплект. Даже птицы-говоруны, отличающиеся умом и сообразительностью, сегодня приутихли.
(Такое чувство, что это не престижная школа, а настоящий живой уголок).

«Вечного обитателя Камчатки снова отчитывают, пусть он и звезда, но просияв на сцене, горит-полыхает на погребальном костре электронного журнала с баллом 2.17 по литре, мда… Как сценарий на пару десятков листов выучить – без проблем, а стишок из восьми строчек – нам не под силу».

«Я ошибался, (о)дноклассники мои всё же люди талантливые, никакой Голливуд не нужен: выжившие (из ума), настоящий отряд самоубийц клятвенно пообещали закончить без троек четвертую четверть… Я преклоняю голову перед их мужеством и самонадеянностью (а во мне, нервно хихикая, аплодирует им стоя Станиславский)».

Более чем звонком с последнего урока, только криками счастливых чаек ознаменовывается воскресение учеников и холл полнится там и тут разбросанными людьми, куртками, ботинками.

Выйдя за пределы территории учебного заведения, подростки делятся впечатлениями. Неуклюже размахивая руками (передает «привет» резкий скачок роста), голосами уже заметно понизившимися или же слишком писклявыми говорят кто о чём. Это кажется называется «беззаботная пора»?

Из теплой квартиры под красивым номером 13 старшеклассник выходит в 20:19. Этой семье нужен был новый герой (оказалось, что после получаса в супермаркете можно было умудриться забыть сахар) и несмотря на гололедицу он идет в ближайший круглосуточный, который благо в пяти минутах ходьбы.

Продукт находится быстро (и на том спасибо, Вселенная), *пииип*, утренняя мелочь все же пригодилась (пути Господни во истину неисповедимы, да?).

Его уже ждут стопки учебников, кот и любящие родственники, а он нарочно медленно бредет домой (да-да, чтобы не поскользнуться). Правду говорят – у него ветер в голове, ведь март – зимний месяц, а он без шапки.

«Обычный тихий уездный городок N такой же, как и все окружающие его соседние: с таким же иссиня-черным вечерним небом, покрытым тонкой корочкой льда и щедро размазанной грязью асфальт и уникальной серой массой – медленным потоком», – так бы, возможно, сказал об этом месте творец высокого искусства, собиратель слов. Без имени (единственной черты, отличающей этот город от любого другого), – это не важно, просто буквы типографской краски на выцветших страницах. N – идеальная заглавная буква, лучшая из латинского алфавита для этого места: не обещает веселости рассказа, не вдохновляет людей искать что-то поэтическое во всем своем окружении.

«Пожалуйста, прекратите этот кошмар пустых аллегорий», – сказал бы об этом месте вон тот парень с лимонными волосами. Грязь под его ногами слишком громко хлюпает в тишине вечера, глаза слипаются (эх, а завтра рано вставать), парень сливается со стеной картонной пятиэтажки, на фоне которой тень уже не кажется черным пятном. Солнце заменяет кисло-желтый свет фонаря и вовсе не греет, мартовский пронизывающий насквозь ветер делает свое дело: старшеклассник ёжится. Сейчас уже 20:57. Внутренний двор дома пуст.

Он заходит в подъезд, и глядя на обшарпанные стены, чувствует одну очень странную и необъяснимую вещь: острую неприязнь к заглавным буквам.

А на улицах города (но не в сердцах людей) весна, 0:04.

На этом автор вынужден закончить повествование. В дверь стучат.

Всем спасибо, до свидания, возвращайтесь в реальность.